О госпоже М., коварной судьбе и древнегреческих героях

Собственно, вторая часть разного, написанная с любовью и практически без цензуры. Самое то на ночь глядя, а вот с утра, наверное, лучше не перечитывать.

Госпожа М. сегодня была сама не своя. Ранним утром она проснулась, охнула, покачала аккуратной, точёной головкой, словно колокольчик бутоном, и начала трепетать. В отличие от своего довольно флегматичного супруга госпожа М. чувствовала всё происходящее — и даже ещё не произошедшее — в этом мире крайне остро. Споткнулся ли об крыльцо соседский ребёнок, завыл ли ветер, помялась ли юбка миссис Т. или началась война — тонкая душа этой безупречной красавицы неизменно отвечала на колебания в мироздании всеми своими струнами. Правда, здесь, как и в любом деле, тоже были определённые ограничения. Вне зависимости от событий госпожа М. неизменно трепетала. Всепоглощающая радость, бурлящая страсть, убийственной силы горе или воистину пуританское негодование — все эти эмоции выражались в божественно пропорциональном теле нашей леди исключительно в трепете. Кто-то, возможно, посчитает эту черту признаком воспитания или отзывчивости, но, честно говоря, природа бесконечного трепета госпожи М. до конца не была ясна даже ей самой. Иногда, в моменты особого кармического напряжения, она вроде бы ощущала что-то такое подозрительно пикантное и незнакомое в запястьях, но спустя какую-то долю секунды это живительное дуновение исчезало, и его место занимал всё тот же душевный трепет.

Поскольку сегодня был совершенно особенный день, госпожа М. искренне надеялась, что судьба ниспошлёт ей неизведанное доселе чувство, хотя бы ради разнообразия. Но нет, открыв свои большие и неестественно синие глаза, она с лёгким разочарованием смирилась с привычной мелкой дрожью.

Причиной, по которой эта очаровательная во всех отношениях дама, ждала чего-нибудь новенького, стали два события, одно постыднее другого.

Первому событию госпожа М. очень радовалась, хоть и не следовало. Находясь под присмотром заботливого мистера Х., блестящего целителя и мастера на все руки, она познакомилась с Юношей. Точнее, их заставили познакомиться. Мистер Х. во время первой процедуры заметил, что и у другого его гостя — так он любил называть пациентов — есть точно такая же трещина только на другой коленке.  Будучи человеком общительным, он решил тут же познакомить парочку: чтобы им было не так одиноко проходить «лечение», а ему не так скучно работать. Оставив госпожу М. смиренно сидеть на маленькой кушеточке, мистер Х., насвистывая какую-то шотландскую песенку, пошёл за вторым несчастным, схлопотавшим травму. Пару минут спустя он вернулся вместе с Юношей, прекрасным и ласковым Адонисом, чей пламенный и в то же время нерешительный взгляд навсегда покорил нашу трепетную героиню.

Не думайте дурного: между ними решительно ничего не происходило. Они просто молчали и, изрядно стесняясь, неловко смотрели на разбитые коленки друг друга. А потом английская роза и наивно-смелый Адонис влюбились.

О муже госпожа М. удивительным образом забыла. То есть она сначала помнила, а потом, дня через четыре, просто забыла. Не то чтобы она его не любила, она просто его…не любила. Любовь к безукоризненно воспитанному супругу влили в неё ещё в начале времён, задолго до Космоса, Хаоса, скорлупы ореха и трёх китов. Но сама она никогда не испытывала к господину М. ничего  действительно стоящего. Между ними витал приятный, гладящий кожу, тёплый ветерок привязанности и заботы, но любви не было.

А вот с Юношей, что ж, с Юношей…

Это был сильнейший магнетизм, дикое, безудержное влечение (но не плотское, нет, она, в конце концов, настоящая леди), противостоять которому не могла даже сама природа.

Время прошло непростительно быстро. Вот только острые коленки возлюбленных соприкоснулись, как буквально тут же миссис Т. сжала их в едва ли приличных объятиях и увезла домой, навстречу второму событию.

Второе событие, ещё не случившееся, — это встреча госпожи М. и Юноши с господином М. Момент звенящей неловкости госпожа М. представляла себе уже сейчас. Как объяснить, как рассказать мужу о любви? О любви случайной, чистой и настоящей? Ведь он никогда не поймёт, а если поймёт, то ужасно расстроится или, что намного хуже, начнёт переживать и шататься из стороны в сторону как в тот раз, когда миссис Т. оставила включённым радио и господин М. услышал Второй концерт Рахманинова.

Погружённая в удручающие раздумья, госпожа М. не заметила, как очутилась на своём любимом австрийском диванчике.

Рядом, нежно прижавшись к ней уже зажившим коленом, сидел Юноша, всё такой же прекрасный и ласковый.

А напротив, замерев то ли от собственного недоумения, то ли от их неприкрытой нежности, стоял муж.

***

До момента, когда Юноша, любовно разглядывая свою прелестную избранницу сердца, присел на жестковатый диванчик, он ничего не понимал, не помнил и не знал. Единственной вещь, которая пришла вместе с ним в этот мир, была его любовь к госпоже М., или, как он по наивности называл бледную девушку в шляпке, просто Красавице.

Так вот сейчас, в ту самую секунду, когда Юноша присел на жестковатый диванчик, он вдруг понял кое-что: в скором времени ему придётся драться вон с тем опрятно одетым джентльменов, нависшим над ним неминуемой грозовой тучей. Почему придётся драться, Юноша ещё не понимал,  но чувствовал совершеннейшую уверенность в неизбежности физического столкновения с незнакомцем. 

P.s. Мда. Достоевским мне явно никогда не стать. Разве что психованным Гоголем, в порыве разного с криками сжигающим второй том Сами-Знаете-Чего.